Газета "Школьный психолог" Издательского дома
"Первое сентября", № 82/2005.
Все права принадлежат автору и издателю и охраняются.
“Ма-ма – тут, а па-па – там”…
Можно, оказывается, даже по незатейливым фразам из
букваря заметить, как меняемся мы сами и все вокруг
Родители! Будьте бдительны! Даже покупая
букварь своему малышу. Выбирайте то, что соответствует вашему
мировоззрению, вашей, если хотите, идеологии. Важно все –
рисунок на распашонке, обои в детской, игрушки, картинки в
книжках, музыка, люди, приходящие в ваш дом. Вы создаете
атмосферу, окружающую вашего ребенка, и он примет ее за образец
на некоторое время, пока не начнет создавать свою.
Есть свет, тьма и мир сумеречный. Так определитесь в знаках и
направлениях, выбирайте, с кем вы, чему и кому служите. Пока вы
спите и ковыряетесь в собственных проблемах, ваш ребенок
считывает чужие знаки, дышит другой атмосферой. Еще чуть-чуть, и
окажетесь по разные стороны, перестанете понимать друг друга.
Родители! Будьте бдительны!
Я недавно случайно открыла детский букварь.
Большой, ярко-зеленый, с мультяшными рожицами на обложке и
солидными аннотациями внутри. Логопед-дефектолог сказала:
“Ура!”. Что-то там правильно подано и расставлено – буква “Р”
после (а не до!) каких-то букв, какие-то слоги – как надо! А
психоневролог возмутилась – самоидентификация нарушена. И стала
я листать этот букварь внимательно...
Мальчик Вова и его собака Точка встречают нас на седьмой
странице и предлагают путешествие по букварю.
На двадцать второй странице появляется “ма-ма” – яркая тетя с
распущенными рыжими волосами, серьгами и декольте держит на
руках малыша (брата Вовы?).
На двадцать пятой странице впервые появляется “папа”, красивый,
веселый, с усами: он ползет на четвереньках, везя малыша с
шариками, явно не Вову. Появляется в ряду слов “па-па”, “попа”
(!), “о-па!” Согласитесь, редкий папа обрадуется такой рифме.
На этой же странице слова “пу-ма, пуп, пом-па”. Там же более чем
глубокомысленное заявление: “У мамы пу-ма. У па-пы пуп”. Эту
иносказательную сентенцию понять трудно. Но то, что маму
возвысили, а папу принизили, ясно и малышу.
И картинка-шарж с подписью: “Па-па у пом-пы”. Лысый недотепистый
папа вытирает пот, глаза растерянные и убегающие – папа явно не
справился с помпой.
Информация для малыша с одной страницы букваря:
два разных папы (один папа с лицом дяди, другой – явно
неудачник);
“папа, попа, о-па!” – дразнилка, однозначно;
“у папы пуп” (наличие пупа у мамы не рассматривается – зачем
маме такая прозаичность…);
“у мамы пума” – откуда? Иносказание или живая? Понятия не имею,
но запомним.
Следующий разворот: “Пу-ма у ба-о-ба-ба. И па-па у ба-о-ба-ба”.
Картинка: лысый недотепистый папа спасается от пумы на баобабе.
А пума, как мы помним, у мамы. Вопрос: «Кого боится папа?»
На этой же странице: “У ба-бы бо-бы. И у ма-мы бо-бы”. Согбенная
бабушка собирает с пола в ладошку просыпанные бобы, а стоящая
рядом мама в ее сторону даже не смотрит. Она стоит прямо, у нее
в руках полная миска бобов.
Информация с одной страницы букваря:
у мамы достаточно своих бобов;
мама не помогает старой бабушке, у которой бобов нет;
маму не волнуют трудности бабушки;
лысый папа-неудачник боится маминой пумы;
сильная самодостаточная мама легко управляет папой и бабушкой.
На странице тридцать пять два концептуальных заявления: “Ма-ма –
тут, а па-па – там”. Картинка: хорошенький мальчик идет к маме,
но смотрит совершенно в другую сторону. Яркая рыжая мама в
красной кофте, красных бусах, в красных туфлях на высоких
каблуках, в обтягивающей синей цветастой юбке стоит перед
мальчиком прямо, подбоченясь, но смотрит поверх сына в небо.
Бюст, ноги, фигура, кудри – все при ней! Вдали стоит папа. Но
это третий вариант папы, не похожий на первых два. Он держит
руки в карманах, смотрит на эту странную пару мать–сын и
улыбается. Но очень издали: ведь он – там, а мама – тут.
“Ма-ма – тут, ма-ма – там, ма-ма – тут, и ма-ма – там”.
Картинка: хорошенький мальчик сидит на полу на подушечках,
держит в руке фотографию мамы в рамочке и смотрит на нее же,
сидящую рядом на желтом диване. Мама разговаривает по телефону,
опять подбоченясь, и смотрит совершенно в другую сторону (опять
угол в 90 градусов). Мальчик тянется к маме.
Информация с одной страницы букваря:
появился третий папа при все той же маме;
“папа – там” держится в отдалении;
Мама яркая, вызывающе одета, демонстративна, принимает
отработанные выгодные позы, застывшие улыбки), она холодна;
“мама – тут”, мама везде, мама занимает центральное место, у
мамы статус.
Тридцать восьмая страница. Хорошенький мальчик (назван Вовой, но
внешне совсем на него не похож ) на фоне странной пары (названы
папой–мамой). Она отдаленно напоминает рыжую маму, но спокойнее,
круглее и старше, к тому же явно благостна и влюблена. Она
умиленно держит под руку (впервые во всей книге!) папу, но
другого, четвертого! Он безвкусно одет, и у него вызывающе
огромные уши. Мальчик идет от них, рекламно улыбаясь, смотрит в
сторону.
Страница сорок шесть. “Это мо-я ма-ма. У ма-мы по-ма-да”. Яркая
рыжая мама в красном платье, выпучив глаза, смотрится в
зеркальце, она занята важным делом – красит губы.
Страница шестьдесят шесть: “Гамак висит в саду. В гамаке спит
папа. Над гамаком оса”. Папа, тот, что с большими ушами, но
почему-то без усов и бороды, съежился в гамаке. Он не в своей
тарелке, он не чувствует себя здесь хозяином. Или это уже новый,
пятый папа?
Страница семьдесят. “У мамы духи. Духи вкусно пахнут”. Опять
яркая красотка-мама с отстраненным взглядом и вызывающими
формами в желтой кофте и красных бусах. У мамы все в порядке!
Страница восемьдесят один. “У мамы кожаная сумка”. У мамы духи,
помада, теперь еще и кожаная сумка – все самое лучшее. Все ОК!
Страница восемьдесят шесть. “У машины лопнула шина. Папа меняет
колесо”. Шарж. Папа (№ 4 или все-таки № 5?) сильно испачкан и
помят. Менять колесо он явно не умеет, потому чешет в затылке.
Страница девяносто пять. “Мама ходила на базар. У мамы тяжелая
сумка. Сережа помог маме нести сумку”. Нарисован Вова-первый,
тянущий к себе мамин саквояж в клетку. Красотка-мама уже на фоне
старинной немецкой улицы стоит, подбоченясь, на своих высоких
каблуках и мечтательно смотрит вдаль (а жизнь-то у мамы
налаживается!). Она не замечает, что Вова, названный здесь
Сережей, ей откровенно мешает. Мама о нем вообще не думает. Она
с саквояжем кого-то ждет и на базар не ходила.
Страница сто восемь. Опять хорошенький мальчик назван Вовой.
Внизу семейная идиллия. “Папа читает газету. Мама читает журнал.
А дедушка читает внуку Ванечке сказку”. Эта семья к нашему Вове
отношения не имеет. Папа похож на папу № 5, но с усами от
папы-дяди №1, занят исключительно газетой. Мама рыжая, вся в
красном, отвернувшись от Ванечки, читает журнал “Kosma”. Диван
тот же самый, желтый, на котором сидела раньше мама Вовы. То
есть все эти люди живут в квартире Вовы. Кто они?
Страница сто семнадцать. Вова назван Мишей. Собака порвала ему
брюки. Не просто собака, а Точка – родная собака Вовы, с которой
в начале книги предложено начать путешествие. То есть даже Точка
почувствовала что-то неладное и возмутилась. Спасибо тебе,
Точка!
Страница сто двадцать девять. Завершение путешествия. Опять
Вова-первый и его собака Точка – они делят мягкий знак. Как их
теперь называть после всего этого?
Был ли там Вова, который звался то Мишей, то Юрой, Женей,
Сережей, Темой, менял облик, удваивался и назывался “мы”? И был
ли там папа? И который из пяти пап сегодня настоящий?
Я закрыла детский букварь с тяжелым сердцем. Всех жалко. Но
малышей больше всего: вроде как грамоте учатся, а на самом деле
погружаются в сумеречный виртуальный мир, где внешность
обманчива, имя не значимо, папа не важен. Там только мама
занимает должность главного божества, к которому надо найти
подход, поскольку мама-манекен холодна и не расположена к
ребенку. Она погружена в себя, она занята собой и своими
проблемами – духи, помада, сумка, журнал.
Читать дети, конечно, научатся, буквы узнают. Но не только.
К счастью, есть другие буквари. Там папы просто подарочные –
платаны, держащие небо, кариатиды, несущие семью. Нет ни
издевки, ни сарказма, ни противопоставления силы и власти мамы и
папы.
Значит, все не так плохо и есть выбор!
Нина КАШИНА |